ДУШАНБЕ, 19 апр - Sputnik. Председатель совета директоров образованной в прошлом году южнокорейской Ассоциации бизнесменов Евразии Ян Ёнхо рассказал Sputnik Узбекистан о подготовке государственного визита в Узбекистан президента Республики Корея Мун Чжэ Ина.
- Прошло уже почти 5 лет с момента последнего посещения южнокорейским президентом стран Центральной Азии. Что изменилось с тех пор в отношениях Южной Кореи с Туркменистаном, Узбекистаном и Казахстаном? И что нового может предложить Мун Чжэ Ин во время нынешнего визита?
- Действующий президент Узбекистана посетил Южную Корею вскоре после вступления в должность, и сейчас продолжают обсуждаться ряд проектов.
Геополитическая важность Центральной Азии станет гораздо более очевидной в случае соединения транспортных путей Южной и Северной Кореи. Поэтому, на мой взгляд, правительству сейчас необходимо уделять внимание не только крупным проектам, но и оказывать поддержку малым и средним компаниям, чтобы у нас в этом регионе были хотя бы маленькие истории успеха. Южной Корее необходимо помогать странам Центральной Азии с диверсификацией промышленности и перестроить отношения экономического сотрудничества таким образом, чтобы частные компании могли участвовать в модернизации и строительстве инфраструктуры, а также разработке природных ресурсов.
- Насколько южнокорейские компании заинтересованы в работе в странах ЦА? Большую ли бизнес-делегацию везет с собой президент? И известно ли, какие соглашения готовятся к подписанию?
- По сравнению с геополитической важностью Центральной Азии, интерес компаний относительно низкий. Но это, очевидно, связано с тем, что Новая северная политика нынешнего правительства (предполагающая развитие сотрудничества со странами бывшего СССР, Монголией и северо-востоком Китая в поисках новых источников экономического роста, а также способов вовлечения в сотрудничество КНДР – ред.) до этого была завязана на российском Дальнем Востоке. Сферы сотрудничества, упомянутые в стратегии "девяти мостов" (представленной Мун Чжэином на ВЭФ в 2017 году: природный газ, железные дороги, порты, электроэнергетика, Северный морской путь, судостроение, сельское хозяйство, рыболовство, создание новых рабочих мест – ред.) по большей части могут быть реализованы только в случае соединения Южной и Северной Кореи или формирования благоприятной международной обстановки.
Между тем если полностью погружаться в решение задач, требующих долгосрочных усилий, и не уделять внимания странам Центральной Азии, то можно очень быстро потерять дружественные связи, которые удалось накопить за все это время. Завести друзей тяжело, а потерять можно в один миг. И с этой точки зрения очень хорошо, что в бизнес-делегацию вошло множество малых и средних компаний из различных сфер. Это, очевидно, окажет большую помощь усилиям стран Центральной Азии по диверсификации своей промышленности.
- Как вы оцениваете перспективы сотрудничества в сфере добычи и переработки полезных ископаемых? Могут ли южнокорейские компании рассчитывать на получение новых крупных заказов на строительство и модернизацию соответствующей промышленной инфраструктуры?
- После провала "ресурсной дипломатии" правительства Ли Мёнбака Южная Корея не уделяла должного внимания странам Центральной Азии ни внешнеполитически, ни экономически. Можно сказать, что мы потеряли 6 лет. За это время китайские и российские компании сделали большие инвестиции, а южнокорейский бизнес упустил много возможностей для получения заказов на модернизацию инфраструктуры. И теперь выигрывать тендеры будет сложнее, чем раньше. Правительству сейчас нужно выработать единую политику, перестать скептически смотреть на предприятия, которые хотят выйти на этот рынок, и оказывать им активную поддержку. То есть в первую очередь правительству и чиновникам необходимо переосмыслить важность Центральной Азии и выработать детальную и глубокую политику на этом направлении.
- Готов ли южнокорейский бизнес участвовать в реализации госпрограмм Узбекистана, направленных на диверсификацию промышленности и развитие импортозамещения? В каких сферах вы видите наибольшие перспективы?
- Южная Корея является лидером в производстве, ИТ, тяжелой промышленности, строительстве инфраструктуры, медицине и других отраслях. Поэтому, на мой взгляд, с учетом продвижения политики диверсификации промышленности и необходимости развития импортозамещающих отраслей в условиях санкций Запада сотрудничество этих стран с Южной Кореей, обладающей технологиями мирового уровня и высокой конкурентоспособностью в соответствующих отраслях, является очень своевременным. Это поможет нам сформировать взаимно крепкие отношения сотрудничества.
- Есть ли, на ваш взгляд, возможности для сотрудничества в высокотехнологичных отраслях: информационно-коммуникационные технологиях, атомной и космической сферах?
- Это сферы, которым центральноазиатские государства, пытающиеся уйти от зависимости от природных ресурсов и диверсифицировать свою промышленность, уделяют приоритетное внимание. И я считаю, что у нас множество возможностей для взаимодействия и достижения синергетического эффекта.
- Насколько важен для Южной Кореи транзитный потенциал стран Центральной Азии? Каким может быть участие южнокорейского бизнеса в логистических проектах? Возможно ли сотрудничество по китайской инициативе "Один пояс - один путь"?
- В долгосрочной перспективе Центральная Азия для Южной Кореи является очень важной геополитически, особенно в железнодорожной сфере. И, разумеется, южнокорейским компаниям необходимо участвовать в логистических проектах и готовиться к будущему. Южная Корея уже вступила в ОСЖД (объединяющую едиными правилами перевозок железные дороги бывшего соцблока от Польши до Вьетнама, включая и КНДР – ред.), и если будут соединены железные дороги Юга и Севера, произойдут радикальные изменения в логистике. Естественно, потенциал для бизнеса в Центрально-Азиатском регионе, как важнейшем транспортном узле, будет большой. И поскольку это совпадает с направлением китайской политики "Один пояс – один путь", то возможностей для сотрудничества, на мой взгляд, будет достаточно.
- Как бы вы в целом оценили конкурентоспособность Южной Кореи в Центральной Азии по сравнению с другими странами? Не опасаетесь ли вы негативной реакции, если южнокорейский бизнес начнет занимать ниши, на которые ранее рассчитывали Китай, Россия, США и другие торговые партнеры Южной Кореи?
- Совсем наоборот. Компании не являются политическими объединениями и не проводят внешнюю политику. Их цель – получение прибыли. Если на рынке обнаруживается ниша, в которую можно зайти, и принимается соответствующее решение, то такие возможности нужно активно использовать. Например, Россия находится под санкциями Запада. Такие санкционные условия могут стать хорошим шансом для корейских компаний зайти на рынок или занять большую долю. Но зачастую из-за чрезмерных опасений США и стран Запада, идет, наоборот, расширенное толкование санкций, распространяющееся на сферы, которые ими не затронуты. Это больше, чем просто боязнь негативной реакции, люди бегут впереди паровоза. Необходимо четко определить границы согласованных санкций, а в остальных сферах южнокорейские компании должны активно использовать возможности по расширению рынка.
- Не секрет, что при ведении бизнеса во многих странах Центральной Азии южнокорейским бизнесменам часто приходится сталкиваться с административными барьерами, решить которые удается только по случаю приезда в страну первых лиц государства. Чего больше всего ждут бизнесмены от нынешнего визита? И каковы, на ваш взгляд, главные препятствия на пути развития двусторонних отношений в сфере экономики?
- Чрезмерное давление со стороны местных госорганов, ненужные правила, несовершенство законодательства и организации, серьезная коррупция по-прежнему остаются большими проблемами. Но это не те вопросы, с которыми сталкиваются южнокорейские компании в двусторонних отношениях, а общие проблемы для всего бизнеса из других стран. Необходимо продолжать учить чиновников, чтобы они были дружелюбно настроены к бизнесу, и добиваться системной безопасности, гарантирующей защиту инвестиций и дающей компаниям свободно работать. Лишь в этом случае не будет оглядки на страновые риски, и зарубежные компании смогут спокойно инвестировать и активно приходить в страну.
Но если накопится много случаев обратной дискриминации по отношению к иностранцам и иностранным компаниям, то дальше привлекать инвестиции будет также проблематично. В привлечении и поддержке крупных проектов есть свой символический смысл, но нам необходимо создавать структуру, в которой несколько малых предприятий могли бы, попав на рынок, создать много маленьких историй успеха.
- Южная Корея, как известно, активно продвигает заключение соглашения о свободной торговле с ЕАЭС, и этот вопрос наверняка будет подниматься во время визита в Казахстан. Насколько заключение соглашения поможет бизнесу двух стран наращивать сотрудничество? И при каких условиях на заключение аналогичных соглашений могут пойти Узбекистан и Туркменистан?
- На мой взгляд, заключение соглашения о свободной торговле между Южной Кореей и ЕАЭС создало бы синергетический эффект для обеих сторон. Поскольку в промышленной структуре наших стран есть множество взаимодополняющих черт. К тому же для Евразийского экономического союза это может иметь эффект сдерживания Китая. Рынок ЕЭАС в целом имеет устаревшую производственную базу и во многих сферах зависит от импорта. Если добавить к этому низкие тарифные барьеры в отношении товаров, произведенных в Китае, можно понять, что перспектива диверсификации производства и промышленности на евразийском пространстве лишь отдаляется. И, наоборот, возрастают шансы деградации отраслей, занятых поставками сырья. С этой точки зрения, заключение ССТ с Южной Кореей, с которой нет границ, но которая обладает производственными и другими передовыми технологиями, а также капиталом, будет иметь важное экономическое и внешнеполитическое значение.
Не являющиеся членами ЕАЭС Туркменистан и Узбекистан проводят активную политику благоприятствования южнокорейским предприятиям. В частности, с Узбекистаном уже в значительной степени сложились обоюдно дружественные отношения, и инвестиции южнокорейских компаний активно растут. Южнокорейское правительство предоставляет долгосрочные кредиты и оказывает официальную помощь в целях развития. Тем не менее, несмотря на наличие соглашения о защите инвестиций, есть сложности с переводом валюты, чрезмерным регулированием правительством доходов компаний и прочим. Поэтому до тех пор, пока не будет обеспечена свобода деятельности компаний, привлечение инвестиций будет также ограниченным.
- Визит Мун Чжэ Ина официально преподносится как часть "новой северной политики", одной из целей которой является демонстрация Северной Корее преимуществ отказа от ядерного оружия в обмен на инвестиции и развитие экономики. Насколько, на ваш взгляд, значителен этот фактор в интересе нынешней администрации к Центральной Азии? Готова ли Южная Корея к долгосрочным стратегическим инвестициям или нынешнее сближение носит, скорее, конъюнктурный характер?
- Центральная Азия является значимой для нас сама по себе. Если континентальная железная дорога будет продлена вплоть до Южной Кореи, то регион будет иметь очень важное значение как логистический хаб. К тому же с экономической точки зрения структура промышленности Южной Кореи и государств Центральной Азии может дать синергетический эффект. Структура, преимущественно зависящая от торговли природными ресурсами, нуждается в диверсификации промышленности, и Южная Корея может это обеспечить. Южная Корея, в свою очередь, потребляет много сырья и нуждается в полезных ископаемых этих стран.
В прошлом, во время президентства Ли Мёнбака, наиболее активно проводилась внешняя политика, ставившая своей целью получение природных ресурсов. Но и до этого все предыдущие администрации отдавали себе отчет в важности получения сырья из этого региона. Правда, ресурсная дипломатия во время правительства Ли Мёнбака столкнулась с финансовым кризисом, цены на сырье начали падать, и в итоге политика провалилась. Но эти государства и регион по-прежнему являются для нас важными.
Вопрос в том, что после Ли Мёнбака мы никак не можем отойти от эмоциональной травмы провала ресурсной дипломатии. И нынешнее правительство, похоже, чрезмерно сконцентрировало свою политику на развитии Дальнего Востока, находящегося на стыке Южной, Северной Кореи и России.
Если вспомнить, что центральноазиатские государства в ООН имеют по одному равному голосу, то можно сказать, что дипломатически мы не уделяли этому региону достаточного внимания, и это были потерянные 6 лет. За это время в экономическом плане Китай и Россия много инвестировали, а мы упустили много возможностей. Поэтому нужно переосмыслить стратегическое значение данного региона и принять согласованную долгосрочную стратегию, распространяющуюся на период и после объединения (Кореи). Чтобы со сменой администрации мы не обсуждали повышение важности Центральной Азии. Она уже важна, и это не изменится.
